"Иллюзионист": любовь, фокусы и полицейское государство
Существует сильное искушение рассматривать "Иллюзиониста" как очередную красивую историю любви в исторической обстановке. Для такого подхода есть некоторые основания, но легко заметить, что исторический антураж слишком смахивает на сказку и как-то совсем не романтичен. В "Иллюзионисте" вместо любовного треугольника: Айзенхайм — Софи — кронпринц, мы видим четырехугольник, четвертым углом которого является полицейский инспектор Уль. И движущей силой сюжета является не только страсть. Соперничество между иллюзионистом и наследным принцем выходит за рамки личных отношений, но невозможно понять, почему они являются непримиримыми противниками, не учитывая специфику общества, в котором происходит действие.
Полицейское государство
Герои "Иллюзиониста" живут в Австро-Венгерской империи в конце XIX века. В фильме империя показана как типичное полицейское государство с жестким классовым делением. Чтобы зритель не питал иллюзий, арест главного героя во время спектакля показан в начальных кадрах, которые создают впечатление вопиющего произвола со стороны властей. Последующие эпизоды подтверждают существование полицейского государства, а о жесткой социальной сегрегации свидетельствуют многочисленные моменты, начиная с насильственного разлучения юных Эдварда и Софии и заканчивая горьким приговором инспектора Уля: "…Правда в том, герр Айзенхайм, что я сын мясника". Неудивительно, что мечта юной Софии — сбежать из этого мира.
Это правда? В целом, да. Исторические факты и воспоминания современников показывают, что Австро-Венгрия была одновременно полицейским и сословным государством, причем сословное деление шло вплоть до кастового: например, дети эрцгерцога Франца Фердинанда не имели права на престол, поскольку их мать была всего лишь графиней.
В фильме кронпринц Леопольд является воплощением этого состояния, а Айзенхайм — его антиподом.
В чем подлинный смысл конфликта между иллюзионистом и кронпринцем?
После первого представления, на котором он присутствует, принц Леопольд настойчиво пытается "разоблачить" Айзенхайма и раскрыть принцип, лежащий в основе его трюков. Чтобы понять смысл одержимости кронпринца, необходимо обратиться к сути полицейского государства. Эта сущность заключается в жестком контроле над всеми и вся, что, в свою очередь, создает иллюзию полного порядка и предсказуемости существования. И пьесы Айзенхайма — и, в более широком смысле, искусство в целом — выходят из-под контроля. Искусство создает свой собственный порядок, даже свой собственный мир, в котором за одну минуту может вырасти целое апельсиновое дерево.
Мир иллюзий и воображения, в который фокусник приглашает своих зрителей, кажется наследному принцу покушающимся на основы государства: в нем люди освобождаются, забывая о своих тяготах и тяжелой руке имперской власти. Это видно в сцене в доме кронпринца, когда его гости начинают просить Леопольда уйти со сцены и дать иллюзионисту завершить выступление.
Иллюзионист сделал перед полицейским фокус с травкой
Разоблачить иллюзиониста — значит сделать его также управляемым, превратить чудо в фокус. И если невозможно контролировать и раскрыть все секреты фокусов, то их нужно запретить. Таким образом, конфликт между Айзенхаймом и наследным принцем — это конфликт двух мировоззрений, а не соперничество двух влюбленных, тем более что Леопольд вовсе не влюблен.
Отношения между кронпринцем и Софией
Наследный принц, одержимый жаждой власти, жаждет власти, но страсти, переполняющие его, не имеют ничего общего с любовью. Он планирует свергнуть своего отца-императора, но для этого ему нужна поддержка венгров, которую обеспечит его брак с Софией, происходящей из влиятельной семьи. Сама София не питает иллюзий: "В его плане мне отведена особая роль. Поэтому София нужна Леопольду не сама по себе, а как инструмент, средство достижения цели. Как он откровенно признается Софии: "Если из-за тебя мои планы провалятся, ты мне больше не нужна.
В чем заключается главный фокус Эйзенхайма?
Одной из причин необычайной популярности иллюзиониста является его способность демонстрировать вещи, которые кажутся невозможными. Показывая Софии в зеркале ее убийство, он сначала реализует трюк со смертью и воскрешением на сцене, а затем искусно оркеструет его в реальной жизни. У Софии есть только один шанс спастись: она должна сделать так, чтобы ее признали мертвой, и, прежде всего, чтобы это признал Леопольд. Айзенхайм помогает Софии инсценировать убийство, причем делает это так, что даже умный инспектор Уль понимает, что происходит, только в самом финале.
В чем смысл «разоблачения» кронпринца со сцены?
Айзенхайм понимает, что инсценировать смерть Софии — это только полдела. Чтобы наконец почувствовать себя в безопасности, кронпринц должен быть выведен из-под контроля. При всех своих недостатках Леопольд умен и рано или поздно добирается до сути дела — если, конечно, его не останавливают, например, информируя императора о планах переворота.
Единственный человек в окружении иллюзиониста, способный передать эту информацию императору так, чтобы он поверил, — это инспектор Уль. Но чтобы заставить его действовать, полицейскому нужно внушить, что наследный принц виновен. Камешка с саблей, крови в стойле и показаний слуг оказывается недостаточно, и в ход пускается еще одна хитроумно придуманная уловка. "Призрак убитой женщины" называет убийцей того, кто сидит в комнате — а в комнате инкогнито сидит кронпринц. Последний барьер скептицизма рушится, и инспектор Уль понимает: нужно что-то делать.
Почему инспектор Уль написал разоблачающее письмо?
Считая наследного принца безжалостным убийцей, инспектор решает действовать против него и отправляет письмо офицерам Генерального штаба с изложением плана свержения императора. Офицеры доносят императору, и для Леопольда все кончено. Почему инспектор, который до сих пор служил верой и правдой, решается на такой шаг?
Дело в том, что Ул, как и его хозяин, предан идее порядка и контроля, и поэтому не приемлет убийства. Раньше он верил, что кронпринц — сильный человек, который стремится к власти, чтобы спасти государство, но после "смерти" Софии он убеждается, что перед ним стоит психопат, который не контролирует себя. Он не только не может спасти государство, он должен спасти государство от такого человека.
Есть ли у героев реальные прототипы?
Фильм основан на американском рассказе "Иллюзионист Айзенхайм", но это не историческая проза в полном смысле этого слова. Некоторые критики проводят параллели между кронпринцем Леопольдом в фильме и реальным кронпринцем Рудольфом, который в январе 1889 года, вероятно, убил свою любовницу (не невесту, он был женат) Марию Вецеру и покончил жизнь самоубийством. После самоубийства наследного принца ходили смутные слухи о том, что он якобы хотел захватить власть и поэтому был смещен. Более правдоподобно то, что наследный принц Рудольф был болен сифилисом и страдал от депрессии. Умный и энергичный Леопольд в фильме мало похож на него, а великий иллюзионист Айзенхайм (он же Эдвард Абрамовиц) и София фон Тешин — полностью вымышленные персонажи.
Но главные произведения Айзенхайма — "Апельсиновое дерево" и "Бабочки" — реальны. Они были изобретены великим французским иллюзионистом середины XIX века Робером Уденом.
Как делается трюк «Апельсиновое дерево»?
Если апельсины, которые Айзенхайм бросал зрителям, были настоящими, то само дерево, очевидно, не более чем искусная имитация. Сначала специальные механизмы выталкивали из полых "веток" листья из шелковой бумаги, затем искусственные цветы. Пока все это происходило, апельсины были спрятаны за круглыми зелеными экранами, которые в нужный момент поворачивались лицом к зрителям.
Этот остроумный номер соответствует сути фильма, в котором соперничество в любви оказывается конфликтом между государством и творцом, жуткое убийство — разнонаправленной манипуляцией, а почти сверхъестественные возможности — ловкими трюками. Так что же является подлинным в этом мире? Только апельсины, или первая любовь, которая еще не знает ни интереса, ни эгоизма. И если очень постараться, то можно его сохранить — и наконец-то вырваться из полицейского ада в рай, где все настоящее: цветы, бабочки и деревья.
